ОБЪЯТЬ НЕОБЪЯТНОЕ

Стоял жаркий июльский день.
Вера шла на кладбище.
На свою могилу.
В руках у нее были маленькие белые цветы без запаха. Вера безучастно улыбалась. Сегодня исполнялся ровно год со дня ее смерти от сердечного приступа. С тех пор ничего не изменилось.
Она умерла. Ее похоронили. Точнее чехол от нее похоронили, а она сама, Вера, продолжала жить в том же старом доме на последнем этаже, тосковать, бродить по улицам. Умение проходить сквозь стены и возможность переходить дорогу на красный цвет быстро наскучили ей. Других мертвых она не встречала, из чего сделала вывод, что все они находятся где-то в другом месте, а ее по ошибке забыли здесь навсегда.
Все было, как прежде. Только надежд уже не было. Воспоминания, яркие картинки из детства, моменты влюбленности и призраки любви расплывались в памяти, превращались в кадры из старого, давно надоевшего фильма. Она еще помнила, что родилась и выросла в этом городе, что воспитывала ее бабушка, которая никогда не любила, но страшно жалела, называя сиротинушкой, а на вопросы о матери отвечала, что та пропащая, вот и весь сказ... Долго думая над словом "пропащая", Вера решила, что мать пропала, исчезла, растворилась и с тех пор сама стала страшно бояться этого. Уроки химии вызывали у нее дикий ужас, когда учитель показывал, как одно вещество растворяет другое... Чтобы забыться, уйти от мыслей о растворении, Вера пыталась сблизится с другими детьми, но те, видимо, боясь заразиться, не хотели играть с ней... Тогда Вера стала рисовать. Рисунки ее показались бабушке очень странными. Она даже водила девочку к врачу, который долго стучал молоточком по ее худым коленкам, кашлял, покачивал головой и, наконец, отпустил, не сказав ничего определенного. Девочка продолжала рисовать белых лошадей в ржавых клетках, белые колонны с розовм отсветом, китайцев, немыслимо огромный дворец, ярко-зеленые поляны и медного всадника, который хочет куда-то скакать и никак не может тронуться с места....
Когда она окончила школу - поступила в художественное училище. Там Вера встретила Его. Он был молодым преподавателем с раскосыми карими глазами и резко очерченным темным контуром губ. Он взял ее играючи. Угостив как-то вечером мороженным в летнем кафе, он повел ее к себе и стал ее первым мужчиной. В ту ночь она поняла,что значит растворяться, когда от любви забываешь свое имя и становишься родинкой на его плече, углом одеяла, ручкой от чашки, из которой Он пьет кофе... Кстати, о кофе. Как-то утром, допивая на бегу, он случайно разбил чашку и собирая осколки, между прочим заметил, что художник - личность свободная, которой нужен простор, а ее чересчур навязчивая любовь начала стеснять его, кроме того, из-за нее у него могут начаться неприятности на работе, вобщем, расстанемся друзьями...
Четыре дня Вера пролежала на кровати без движения. Пошлых мыслей о самоубийстве у нее не было. Просто вдруг захотелось пропасть. Как ее мать. Взять и исчезнуть.И Вера сделала для этого все. Она ушла из училища и оградила себя от общения с внешним миром. В это время она общалась только со своей умирающей бабушкой, которая умирала уже полтора года и все это время пила из нее кровь. Но Вера не жаловалась. Через год бабушка умерла. Вера искренне плакала о ней, а выплакавшись, почувствовала, что не осталось в ней ни боли, ни страха. Она вышла на улицу и пошла в городской сад. Там молодые художники заробатывали на жизнь тем, что писали портреты прохожих бальзаковских красавиц и продавали туристам виды из своих окон. Вера занялась тем же самым. Он была приветлива, красива и умна. У нее были мужчины, с которыми она встречалась и раставалась легко. Жизнь проходила. Никаких сильных потрясений, никаких всплесков эмоций, бурь и штормов в душе ее не было. Ни искренних радостей, ни глубоких печалей - ничего...
И вдруг у нее появился друг. Настоящий. Которого хотелось видеть и с которым хотелось говорить. Он был молоденьким актером провинциального театрика. Вера несколько раз была на его спектаклях. Ни театрик, ни игра молодого актера Вере не нравились, но такого друга у нее еще не было. У нее вобще никогда не было друга. И вдруг - настоящее чувство, настоящие разговоры, настоящая жизнь...
Он открывал для нее завново все то, что было давно известно. Литература -Чехов, Булгаков; музыка- "Бермудский квадрат"...
Поначалу мальчик был страшно влюблен в нее, но она не хотела ничего, кроме дружбы. Спустя много времени, Вера ответила на его чувство, но тот уже давно ощущал по отношению к ней гораздо более сильную привязанность, которая бывает только между кровными родственниками: сыном и матерью, братом и сестрой...
У них никогда ничего не было.
Только однажды она его поцеловала. Насильно. Перебрав шампанского на Старый Новый Год.
На следующее утро они сделали вид, что забыли, а через несколько месяцев он погиб. Его убили. Случайно. Кто-то плевался автоматной очередью посреди улицы, чего никогда раньше не случалось в этом проклятом провинциальном городишке, а он оказалася в нужном месте в нужное время. И его убили. Случайно. Нехотя. Две пули. В голову и в грудь. Причем, пуля, посланная в сердце, промахнулась, осеклась, сжалилась и изменив траэкторию прошла мимо, лишь немного поцарапав грудь. Та, что летела в голову - не сомневалась ни секунды. Она убила его в один момент.
С тех пор Вера жила, как жила. О том, что ее существование на земле - не сон напоминала ей только сердечная боль. Не в поэтическом смысле, а в прямом. У Веры долго болело сердце. Много лет. А потом она умерла.
И теперь она шла на свою могилу.
Прошел ровно год. Она шла и ей казалось, что что-то она упустила. Это было чувство давнее, уже привычное. Ощущение, будто прошла она мимо чего-то главного, случайно посмотрела в другую сторону и перешагнула через счастье, лежащее на дороге... Но ее уже не огорчал и не заботил этот странный отголосок жизни, где когда-то она могла чувствовать, смеяться и плакать... Да и могла ли?
Вера шла через парк.
И вдруг увидела на скамейке этого мальчика. Своего друга. Он сидел по обыкновению склонив голову. На нем была ее любимая черная рубашка. Огненная вспышка осветила лицо Веры и вдруг сердце, то самое, давно умершее и похороненное, застряло в ее горле острой колючкой. Вера подбежала к скамейке, села рядом с мальчиком и разрывая гортань неизвестно откуда взявшейся иглой, схватила своего друга за плечо. Он странно отреагировал на ее прикосновение.
Его медленно повело вниз. Голова упала на грудь. Так бывает с людьми, находящимися в глубоком сне.
Но он не спал.
Вера все поняла.
Он был мертв. Из простреленной головы медленно сочилась черно-красная кровь.
В одну секунду пережив все заново, только в тысячу раз сильнее, Вера издала высокий воющий звук.
"Почему он здесь посреди парка мертвый?!" - умирая от боли, думала Вера, забыв о том, что она ведь тоже...
Вера решила, что его нужно немедленно унести отсюда.
Почему-то страшно пугала мысль о том, что сейчас соберется толпа, окружит ее застрелянного друга и будет праздно рассуждать о жизни и смерти.
"Он не должен оставаться здесь совсем один на этой скамейке..."
Боясь глядеть в его сторону, чтобы не заорать от горя, она правой рукой обхватила мальчика за пояс. А его руку положила себе на плечо и взялась за нее левой. Ее поразило то, что у него была влажная ладонь. Как тогда, когда он был жив.
"Он умер совсем недавно..."
Сжав зубы, Вера поднялась со скамейки вместе со своим другом. Ей казалось, что в таком положении они будут похожи на обнимающуюся влюбленную парочку и никто не заподозрит то, что мальчик мертвый. Почему-то Вера совсем забыла, что тоже мертва.
Вера шла вперед,обняв своего друга. Он был худой и костлявый, но страшно тяжелый. Его ноги волочились по земле.
"Ничего, они подумают, что он пьян, а я - несчастная жена, которая тащит своего пьяницу-мужа домой..."
Занятая лихорадочными рассуждениями о том, что же подумают окружающие, которые, кстати, и не глядели в их сторону, будто не замечая, Вера даже не почувствовала, что ей стало легче нести его.
Но через несколько секунд это ощущение настолько усилилось, что невозможно было не заметить.
Она резко повернула голову и увидела его глаза и губы. Она увидела его улыбающиеся глаза и его так редко улыбающиеся губы. Он улыбался. Он шел рядом с ней, положив ей руку на плечо и улыбался.
У Веры подкосились ноги, а игла разорвала ее глотку в клочья.
Она неиствово разрыдалась, уже не думая о том, что скажут люди. Она вытерла губами и ладонями красную краску с его виска и уткнулась ему в грудь, повторяя навзрыд:
- Слава Богу! Слава Богу!
Он ничего не говорил, улыбался, утешал ее жестами и взглядами и, наконец, шепотом произнес:
- Ну, пойдем, пойдем...
Вера закричала, страшно обхватила его за шею и стала бешено выплескивать на него слова и слезы:
- Я больше не хочу, чтобы ты умирал!Я не хочу, чтобы ты был мертвый! Ты должен жить! Ты должен быть живой!
- Вера! - нахмурив брови,остановил ее он. Она замолчала. Он очень редко хмурил брови и говорил таким голосом "Вера", но так мог сделать только он и Вера покорно замолчала.
Молча, они пересекли парк. Она смотрела на него и трепетала от счастья и ужаса, что все это неправда, что ей снится.
- Куда мы идем? - тихо спросила она.
- К Богу. - просто ответил он. Так, как будто они шли к ней пить кофе или к нему на репетицию.
- К Богу? А как мы... - осеклась Вера. Она не хотела, чтобы он снова хмурил брови.
Но Он улыбался.
- Мы ему позвоним. - так же просто объянил он и открыл дверь в телефонную будку, пропуская ее вперед. Он снял трубку набрал какой-то трехзначный номер, долго слушал, потом коротко сказал "Да" и повесил трубку.
Когда они вышли из будки, под ногами у них было небо. Настоящее, голубое, с белыми прожилками. Сквозь него, далеко внизу Вера увидела город, парк, людей, не замечавших их и скамейку, где она увидела его.
На небе все было точно таким же, как и на земле. Тот же парк, та же скамейка, те же улицы, дома, дороги, магазины. Только вместо людей по парку разгуливали тонкие светящиеся существа. Они были очень похожи на людей, только прозрачность их оболочки и большие горящие фитили, пылавшие внутри них, прямо в солнечном сплетении отличали их от обывателлей того, земного города.
- Мы скоро увидим Бога? - дрожащим голосом спросила Вера.
- Скоро. - загадочно улыбнулся он.
Они зашли в кафе. Светящиеся существа сидели за столиками из красного дерева и что-то пили из больших белых чашек. Вера мгновенно поняла, что один из них - Бог. Жадно вглядываясь в прекрасные лица, она пыталась угадать. Переводя взгляд с одного светящегося на другого, она в каждом видела Бога и внезапно поняла, что не угадает никогда.
Он подвел ее к барной стойкой. Единственным несветящимся существом в этом кафе был бармен. Седой джентельмен в черной рубашке и потертом вишневом жилете сверкал веселыми глазами из-под густых белый бровей. Это был абсолютно земной человек.
Он смешивал какой-то коктейль.
- Что вы желаете? - спросил бармен, посмотрев на Веру.
"БОГ!!!! - пронзило Веру с головы до ног. - Он БОГ!!!!".
Веру ошеломило несомненное осознание того, что этот седоватый бармен с веселыми глазами - и есть тот самый Господь Бог. Именно Он.
Ее друг чуть заметно кивнул. Бармен вопросительно смотрел на Веру. Не думая ни секунды, та ответила:
- Хочу остаться с ним!!!
- Нет! - потемнело лицо ее друга. - нет! Не слушайте ее, прошу вас! Она не знает, что говорит. Ей еще рано сюда. Она нужна там!
- Я больше не хочу жить с мыслью о том, что ты в могиле!
- Да послушай же! - кричал мальчик. - Я не для этого тебя сюда привел! О чем ты просишь?! Ты и так получишь это в конце пути!!!
- Единственное, что я могу предолжить Вам, - тихо улыбаясь сказал бармен, - это чай с таблетками истины. Выпив их, вы узнаете волю Бога.
Бармен делал вид, что он только бармен. Он налил им чая в две большие белые чашки рядом с которым поставил две маленькие розовые таблетки. Вера закрыла глаза и проглотила таблетку. Ровным счетом ничего не почувствовав, она тяжело вздохнула.
- ну и чего же вы теперь хотите? - рассмеялся бармен.
- Я не знаю... - прислушиваясь к себе, ответила Вера.
- Ну вот. - каким-то другим голосом произнес бармен. Теперь он говорил как Бог. - таблетки начинают действовать. Я спрашивая тебя! Ответь мне. Что будет там без тебя?
Бог взял ее за обе руки. Прислонился своим широким лбом к ее горячему бледному лбу и тихо сказал:
- Говори мне все, что хотела сказать.
И Вера заговорила.